Предыстория форта 1704

Первые годы истории крепости

Крепость Кронштадт вместе с гаванями будущего порта была основана в восточной части острова Котлин. Именно здесь находилась самое удобное место для создания преграды на морском пути к новой столице государства. К открытию навигации 1704 года здесь был построен первый морской форт крепости – «Кроншлот» и, для взаимодействия с ним, батарея на берегу Котлина. Эта позиция при поддержке флота стала непреодолимым препятствием на пути шведов; однако для ее успешной обороны было необходимо удержать за собой весь остров Котлин, поэтому он с самого начала был занят русскими войсками. Где именно и каким образом закрепились русские полки на острове, в точности не известно. Равно как и не известно, где шведы пытались высадить десант. Известно только, что все попытки шведов овладеть островом были отбиты. Подполковник Александр Васильевич Шелов в своем до сих пор непревзойденном труде по истории раннего периода Кронштадтской крепости предполагает, что первый бой с шведским десантом, случившийся в июле 1704 года, происходил «где-нибудь около нынешнего Александр-Шанца». Наспех созданные укрепления под командованием вице-адмирала Корнелия Ивановича Крюйса с честью выдержали первый боевой экзамен. Однако шведов не устраивал столь бесславный исход кампании 1704 года, и они вознамерились во что бы то ни стало устранить проблему, внезапно возникшую посреди «захолустья».

В конце весны 1705 года русский флот опять занял позицию у Кроншлота, которая спешно усиливалась до прихода шведов. Для защиты от десантов на западной оконечности острова солдатами полка Федота Семёновича Толбухина была возведена небольшая батарея на три орудия, получившая наименование Толбухина № 1. Однако и этого слабого укрепления хватило, чтобы отбить попытку шведов высадить десант на остров, последовавшую 5 июня (по старому стилю). Шведы никак не ожидали встретить ожесточенное сопротивление; находясь в нерешительности, следующие несколько дней они не предпринимали активных действий. Русские войска, напротив, с большой пользой воспользовались полученной передышкой: Толбухина батарея № 1 была усилена еще двумя орудиями, а поблизости возвели еще одну, намного более сильную Толбухину батарею № 2. Существенно был пополнен гарнизон острова. Последний, наиболее ожесточенный, бой у Котлина состоялся 14 июля 1705 года. Совершенно ничего не добившись и понеся значительные потери, шведы отступили и более попыток овладеть островом не предпринимали. Столь блистательный успех наглядно показал важное значение острова Котлин для обороны морских подступов к новой столице.

К сожалению, теперь о местоположении двух Толбухиных батарей можно говорить лишь предположительно. И скорей всего, они располагались к западу от «Александра-шанца». С тех пор имя полковника Ф.С. Толбухина навсегда осталось связано с Кронштадтом. Сначала в его честь именовалась коса в западной части Котлина, где располагались построенные солдатами его полка батареи. В настоящее время этот топоним не используется, а именем Толбухина именуется отмель к западу от острова и расположенный на ней же маяк.

Кампании 1704 и 1705 годов наглядно показали важность безусловного удержания западной части острова Котлин. Поэтому не случайно после боевых действий вице-адмирал К.И. Крюйс предложил возвести здесь сильный шанец с гарнизоном до 1500 человек. Спустя год это предложение было реализовано, и на острове появилась небольшая бастионная крепость св. Александра, впоследствии получившая устойчивое наименование «Александр-шанец». Крепость располагалась не на самой западной оконечности косы, а несколько восточнее – в более широкой части острова, чем достигалась более надежная связь с тылом. Тем самым более чем на два века был обозначен главный рубеж обороны на Котлине. К западу же от этой крепости никаких более или менее значимых укреплений не возводилось вплоть до начала Русско-японской войны. Очевидно, здесь сказалась как большая удаленность этого участка от главных укреплений Кронштадта, так и крайнее неудобство его для обороны (отсутствие естественных укрытий, уязвимость сообщения с тылом и т. д.).

Шанец св. Екатерины. Конец XVIII в.
Тем не менее, укрепления время от времени появлялись и здесь. Так, в 1788 году во время очередного обострения отношений со Швецией, здесь, к западу от «Александр-шанца» было возведено несколько полевых укреплений. Наибольшим из них являлся шанец св. Екатерины, располагавшийся несколько западнее современного форта (т. е. на месте нынешней отмели). Примерно в полукилометре восточнее (где-то в районе опытных построек) располагался редут св. Петра, а еще восточнее – батареи св. Феодоры и св. Дмитрия. Эти укрепления располагались на песчаной дюне, до сих пор тянущейся по северному берегу косы к западу от «Александра-шанца». Еще две батареи – св. Гавриила и св. Николая – возвели на низменном южном берегу косы. Все эти укрепления возводились под руководством инженер-подполковника Прево-де-Лумилиана, как часть оборонительной системы всего острова. К началу царствования Павла Iони уже находились в ветхом состоянии, а в 1801 году и вовсе были срыты в связи с обострением отношений с Англией (с этого времени укоренилось мнение о бесполезности и даже вредности сильно выдвинутых вперед укреплений, т. к. последние могут быть легко захвачены неприятелем и использованы в качестве плацдармов).

Интересно, что, несмотря на столь короткую жизнь шанца св. Екатерины, память о нем, в несколько искаженном виде, сохранили многие отечественные и западные карты вплоть до начала ХХ века. Как отмечалось в одном из документов времен Русско-японской войны, на западных развед-картах на оконечности рифа помещался ни много ни мало – «форт Екатерины II», в реальности никогда не существовавший.

Опытные бетонные постройки

Начало же ныне существующего фортификационного комплекса было положено в 1889 году, когда на западной оконечности острова было решено устроить инженерный полигон. В этом году здесь были возведены первые, еще очень небольшие, бетонные постройки, не сохранившиеся до наших дней – т. н. каземат «А» (он располагался на левой оконечности нынешней северной 6-дм. батареи), а также бетонная орудийная платформа с бруствером к востоку от него. В следующем, 1890, году к югу от каземата «А» возвели еще несколько бетонных сооружений (уже в основном сохранившихся – казематы «Б», «В» и т. д.), образовавших компактную группу опытных построек. После окончания работ, в тот же год они были обстреляны из 9-дм. мортиры, расположенной в промежутке между батареей «Николай Шанец» и редутом «Демидов». Результаты обстрелов подробнейшим образом фиксировались и изучались. Затем поврежденные сооружения восстанавливались и реконструировались, а также дополнялись новыми казематами и элементами оборудования, и на следующий год опять подверглись жестокому обстрелу. Так продолжалось несколько лет, причем для стрельбы использовались самые разные орудия, в основном 6-дм., 9-дм. и 11-дм. мортиры, установленные, как правило, на боевых укреплениях Кронштадтской крепости.

Наиболее активная и плодотворная часть опытов была проведена в первой половине 1890-х гг., хотя с той или иной интенсивностью они продолжались вплоть до 1909 года.
Интересно отметить, что со второй половины 1892 года строительством опытных построек руководил военный инженер капитан Леонид Петрович Капица (1864–1919) – отец известного отечественного физика, нобелевского лауреата Петра Леонидовича Капицы (1894–1984).

История проведения опытов на рифе является одной из важнейших страниц истории не столько Кронштадтской крепости, сколько развития военно-инженерного искусства России в целом. Здесь вырабатывались наиболее удачные конструктивные решения, находились оптимальные формы тех или иных фортификационных элементов, многие из которых затем массово применялись на практике. Так, именно здесь появился такой характерный элемент русской фортификации, как сквозник– защитная галерея перед входом. Также прекрасно зарекомендовали себя легкие броневые будки для наблюдателей: самые близкие разрывы мощных мортирных бомб не оказывали на будки практически никакого воздействия и, к тому же, не смогли убить кролика, посаженного в одну из будок.

Не менее примечательны испытания многочисленных конструкций и элементов оборудования, которые затем не получили применения на практике. Несомненно, наибольший интерес здесь представляют скрывающиеся броневые башни различных типов.
Первая скрывающаяся башня была построена на рифе в 1891 году, в ней располагалась одна скорострельная 57-мм пушка системы Норденфельда. Подъем башни осуществлялся с помощью «гидравлических аккумуляторов», из-за чего в документах она получила устойчивое наименование – гидравлическая башня. Гидравлический механизм подъема впоследствии был демонтирован, однако сама башня частично сохранилась и сейчас представляет совершенно уникальный памятник истории отечественного военно-инженерного дела.

В том же, 1891, году была построена еще одна скрывающаяся, на этот раз наблюдательная, башенка с гидравлическими аккумуляторами для подъема. Однако в ходе обстрелов 1891 года она получила столь серьезные повреждения, что ее решили не восстанавливать. Установку частично разобрали и засыпали; до настоящего времени сохранилась нижняя часть бетонного колодца, в котором она располагалась.

Однако наибольшую известность получили две скрывающиеся башни французского производства, установленные на рифе в 1897 году. В основу их конструкции был положен принцип противовеса; установки этого типа получили чрезвычайно широкое распространение в Европе как до Первой мировой войны, так и затем – в 1930-е годы. Обе установленные на рифе французские башни вооружались 57-мм пушками. Одна башня, изготовленная заводом Шнейдер и Ко в Крезо, предназначалась для одного орудия системы Гочкиса, другая – производства общества Фив-Лиль – для двух орудий системы Норденфельда. К настоящему времени от башенных установок сохранились только их броневые кирасы, а также некоторые элементы оснований и противовесов.

Одновременно с началом работы опытного полигона, в 1890 году сюда была протянута однопутная ветка крепостной железной дороги, с южной стороны опытных построек устроили разъезд. В 1891 на рифе построили небольшое деревянное здание минной станции, назначение которой пока не удалось выяснить (наиболее вероятно, она была построена для проведения опытов с минами). Станция располагалась примерно в 270 м к западу от опытных построек, в той части острова, которая впоследствии была полностью размыта стихией – сейчас на этом месте прибрежная отмель.

Несмотря на то, что риф получил новое назначение, в крепости продолжали рассматривать это место в качестве позиции для боевых укреплений. Уже в 1891 году был составлен проект передовой батареи, примыкающей с запада и юга к опытным постройкам. На батарее предполагалось разместить в общей сложности 18 орудий (по шесть 9-дм. мортир, 42-лин. пушек и 6-дм. длинных пушек). В центре укрепления была запланирована большая казематированная постройка с пороховыми погребами и укрытием для поезда. Однако сложность совмещения боевого укрепления с опытными постройками до поры до времени препятствовала реализации подобных предложений.

* * *

Интересная страница истории рифа связана с первой в России железнодорожной береговой батареей. Этот тип береговой батареи получил значительное развитие уже в советское время, когда были разработаны и с успехом применялись в береговой обороне несколько типов артиллерийских железнодорожных транспортёров (два из них можно увидеть в экспозиции мемориального комплекса форта «Красная Горка»). Своеобразной предтечей этих могущественных артсистем стала купленная во Франции батарея из шести 6-дм. гаубиц Густава Канэ на железнодорожных платформах. Впрочем, на проведенных в 1893 и 1894 годах в Кронштадте испытаниях эта новинка показала себя столь неудовлетворительно, что уже никто не горел желанием включать ее в состав действующих. И все же, после проведения Путиловским заводом некоторых работ по ремонту и усовершенствованию установок, батарею в 1898 году включили в состав Кронштадтской крепостной артиллерии; базировалась она как раз на территории рифа.

План Н.Н. Обручева
В 1893 году в крепости начинает работу комиссия под председательством начальника Главного штаба генерал-адъютанта Николая Николаевича Обручева (1830–1904), на которую возлагалась задача по выработке нового общего плана развития крепости.
Изначально комиссия рассматривала вариант строительства на рифе сильного берегового укрепления, но в итоге отнесла главный рубеж обороны на острове Котлин к старой батарее «Александр Шанец». Однако, не желая вовсе отказываться от очевидных выгод передовой позиции, комиссия в окончательной редакции плана оставила на рифе батарею на шесть скорострельных 6-дм. пушек Канэ – новейших и ценнейших по тому времени среднекалиберных орудий. Батарею предполагалось расположить в восточной части рифа, неподалеку от водяного рва Куртинной батареи. Основой же вновь принятого в 1896 году плана стали два больших морских форта «А» и «В», впоследствии соответственно – «Тотлебен» и «Обручев».

Реализация плана Н.Н. Обручева постепенно началась уже в 1896 году. Полным же ходом работы развернулись с января 1897 года, когда специально для руководства ими было учреждено временное управление Строителя Кронштадтских укреплений, напрямую подчиненное Главному инженерному управлению (в 1911 г. было соединено с Кронштадтским крепостным инженерным управлением с одновременным переподчинением округу). Первым делом на Котлине началось строительство бетонных батарей «Александр Шанец» и «Куртинной». Когда же в 1901 году было решено приступить к строительству ряда второочередных укреплений, то попавшая в их число передовая батарея 6-дм. пушек Канэ по предложению Строителя Кронштадтских укреплений генерал-майора С.И. Александрова (1846–1913) была перенесена с рифа к старому редуту «Демидов», на месте которого в последующие несколько лет и была возведена.

ФОРТ "РИФ" ­

Первые годы истории крепости

Шанец св. Екатерины. Конец XVIII в.

Опытные бетонные постройки

План Н.Н. Обручева

ФОРТ "РИФ"